Битва титанов — «Газпром» побеждает Минфин

Что случилось с экономикой за неделю 14–20 мая 2016 года?

Специальный доклад «Спутника и Погрома»

В этом выпуске: битва титанов — «Газпром» побеждает Минфин. Спад ВВП замедляется, но настоящее веселье впереди. Минфин объявил россиян богатыми. РФ снова прощает долги братишкам. Украинцы хотя приватизацию, а продавать активы — не хотят.

«Газпром» переиграл Минфин

«Газпром» не будет исполнять апрельское постановление правительства, по которому дивиденды госкомпаний должны составлять не менее половины чистой прибыли, оцененной либо по РСБУ, либо МСФО, в зависимости от того, в какой отчетности она окажется более высокой. Монополия добилась права осуществлять дивидендные выплаты не по МСФО (тогда бы они составили 393 млрд руб.), а по РСБУ (175 млрд руб.) — соответствующую директиву уже подготовило Минэкономразвития (об это на неделе заявил глава ведомства Алексей Улюкаев). Помимо «Газпрома», избежать выплаты повышенных дивидендов удалось «Роснефти» (компания заплатит 35% прибыли по МСФО), и «Роснефтегазу», который выплатит 25% прибыли по РСБУ без учета корректировок. В итоге федеральный бюджет недополучит около 400 млрд руб. — примерно столько же, сколько в апреле ушло из Резервного фонда на покрытие его дефицита (390 млрд руб.).

В битве титанов опять победили госкомпании, и тут нет ничего неожиданного: эти монстры всегда пользовались послаблениями со стороны правительства. И в первую очередь это касается «Газпрома»: например, в 2007 году у «Лукойла» на баррель добытого нефтяного эквивалента приходилось $40 выплаченных налогов, а у «Газпрома» — всего $7. Монополия и при Вяхиреве, и при Миллере имела сильные лоббистские возможности. «Газпром» не стали подвергать реструктуризации в 1990-е годы, когда была разделена и приватизирована нефтяная промышленность, ему удалось избежать повышенного налогообложения в 2000-е, когда правительство за счет изъятия сверхприбылей все тех же нефтяников приступило к формированию Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. Кризис, не кризис (кстати, сам «Газпром» тоже в кризисе и теряет потребителей в Европе и по всему бывшему СССР) — газовую монополию обижать нельзя.

В итоге Минфину не остается ничего другого, кроме как использовать средства Резервного фонда, который при нынешних темпах расходования опустеет уже к концу следующего года. И в этом, в принципе, не будет ничего катастрофического, поскольку само существование этой огромной кубышки на черный день плохо отразилось на качестве экономической политики. С началом формирования Стабилизационного фонда, разделенного потом на Резервный фонд и Фонд национального благосостояния, правительство отказалось от политики приватизации (в 2001 году Российский фонд федерального имущества привлек в бюджет $775 млн, разместив на Лондонской бирже американские депозитарные расписки «Лукойла» на 5,9% акций компании, находившихся тогда в руках государства), снижения налогов (в 2001–2004 годах была введена плоская шкала НДФЛ, унифицирована ставка социальных взносов, ликвидирован ряд льгот по уплате НДС и налога на прибыль организаций, отменен налог с продаж) и структурных реформ (в 2002 году была запущена пенсионная реформа, которая положила начало формированию накопительных пенсий).

С середины 2000-х правительство последовательно проводило политику национализации (под госконтроль перешли активы «Юкоса» «Сибнефти», ТНК-ВР, «Башнефти», «Тройки-диалог», «Системы-Галс» и других компаний), повышения налогов (в 2011 году общая ставка социальных взносов была повышена с 26% до 34%) и фискальной централизации (в 2004 году с принятием поправок в Бюджетный кодекс соотношение налоговой базы между регионами и федеральным центром сместилось с пропорции 50/50 до 35/65). Собственно, все эти прекрасные вещи и привели к торможению экономики и острейшему кризису региональных государственных финансов. Можно сказать, что наличие Резервного фонда для российской экономики есть зло: его ресурсы идут на поддержку разросшегося административного монстра, который взял под свой контроль командные высоты в экономике. Когда нынешний Резервный фонд кончится, от него стоило бы отказаться совсем. Нужно возвращаться к политике приватизации и снижения налогов — только это может вывести экономику на устойчивую траекторию роста. Что касается бюджетных расходов, то правительство должно уметь обеспечивать их за счет ненефтегазовых доходов, как это было еще десять лет назад: 2006 год был последним, когда федеральный бюджет даже после вычета поступлений от экспорта нефти и газа был сведен с профицитом (0,6% ВВП).

Острая фаза кризиса осталась позади?

Предварительные росстатовские цифры спада ВВП в I квартале нынешнего года (минус 1,2% в сравнении c прошлогодним I кварталом) свидетельствует о том, что наиболее острая фаза кризиса в России осталась позади — на неделе такое мнение высказали эксперты британской консалтинговой компании Capital Economics. С формальной точки зрения, с ними можно согласиться: скорее всего, экономические показатели 2016 года окажутся лучше показателей 2015-го, когда темпы падения реальных доходов населения (4%), оборота розничной торговли (9,5%) и реальной заработной платы (10%) превысили темпы спада ВВП (3,7%). Согласно январской оценке Минэкономразвития, по итогам нынешнего года спад ВВП составит 0,8%. Fitch дает чуть более консервативные прогнозы (минус 1%); Европейская комиссия — тоже (минус 1,2%). Но даже если эти расчеты станут реальностью, спад все равно окажется меньше, чем в прошлом году.

Увы, на этом хорошие новости заканчиваются. Нынешнюю фазу кризиса лучше всего описывает известная метафора Черчилля: «Это не конец. Это даже не начало конца. Но это, возможно, конец начала». Замедление темпов снижения ВВП, которое мы увидим по окончании 2016 года, обозначит завершающую часть вхождения России в кризис. Этот кризис по длительности будет напоминать проблемы советской экономики времен позднего СССР — их преодолевали десять с чем-то лет.