Молдавия за СССР

В сети кто-то выложил фото под названием «Обед в СССР»: на столе – картофельное пюре, котлеты, соленые помидорчики и стаканы с компотом. На заднем плане – радиола «Ригонда». Я не знаю, возможно, автор поста хотел посмеяться над примитивным и неизысканным советским бытом и приглашал остальных посмеяться вместе с ним. Однако реакция получилась прямо противоположной. «М-м, как вкусно!», «Хочу за этот стол!», «Все натуральное!», «И стоило копейки!» - восклицали сотни комментаторов.

Почему-то чем дальше уходит в прошлое «совок», тем больше тоскуют по нему люди из разных стран – когда-то советских, а теперь независимых республик. Почему, вместо того, чтобы облегченно вздохнуть и забыть как страшный сон все это – очереди, тотальный дефицит, «ненавязчивый сервис», блат, бюрократизм, уравниловку, железный занавес, серый и убогий быт и что там еще было? – вместо того, чтобы сказать себе: «Ура, как я счастлив! Теперь у меня есть все – колбаса, секс, кружевные трусики, джинсы, турецкие пляжи и вискарь», люди все чаще возвращаются в мыслях в это недавнее прошлое? Почему оно начинает видеться им, подернутое романтической дымкой? Почему не отпускает от себя? Почему с такой искренней нежностью вспоминают и пересматривают старые советские фильмы, слушают старые советские песни, разглядывают старые советские фотографии?

И еще – почему нынешняя идеология во многих постсоветских республиках (по крайней мере – в Молдове точно) построена прежде всего на отрицании всего советского периода? Казалось бы – просто стройте новое прекрасное будущее, покажите на деле, что оно лучше, привлекательнее, счастливее. Зачем вы с такой кровожадной и агрессивной настойчивостью пытаетесь доказать, как все было плохо и ужасно при «совке»? (Особенно раздражает, когда советский период безграмотно называют «при коммунизме», то ли по невежеству, то ли умышленно забывая, что это был не коммунизм. Коммунизма-то как такового пока вообще в принципе не было, коммунизм – это все еще футуристический проект!).

Однозначного ответа на эти вопросы нет. У каждого могут быть свои ответы, свои аргументы, свои резоны – исходя из возрастного и жизненного опыта. На мой взгляд, эта ностальгия по советскому прошлому связана прежде всего с тем, что на смену советскому проекту (который со всеми его изъянами был при этом вполне внятен, понятен и последователен), не пришел никакой другой позитивный проект. Вот вы, те, кто смеялся над пятилетками, перевыполненными планами и повышенными соцобязательствами, - спросите у нынешних первых лиц молдавского государства: Куда мы идем? Что строим? Какой, по плану, должна быть страна через пять лет? А через десять? Через двадцать? Нет у них никаких четких и долгосрочных планов, кроме бессмысленной, десемантизированной мантры про евроинтеграцию. Поэтому у людей и возникает состояние непрочности, неуверенности, тревожности и безнадежности от происходящего. Поэтому, оглядываясь назад, им и кажется такой привлекательной пресловутая советская «уверенность в завтрашнем дне».

Любому нормальному человеку хочется чувствовать себя частью чего-то большего, чем собственный двор и даже своя улица. Хочется сознавать, что ты причастен к чему-то масштабному, сильному, настоящему, что тебе есть чем гордиться. У советского человека такая возможность была. И ему было чем и кем гордиться – от Егорова и Кантарии доГагарина и Терешковой, от Майи Плисецкой до тройкиМихайлов-Петров-Харламов, от Михаила Шолохова и ВасилияШукшина до Анатолия Карпова и Ирины Родниной (список можно продолжить практически до бесконечности). Сейчас мы от этой большой энергии оторваны. И все наши достижения остались в прошлом. (Вот, кстати, горькая усмешка судьбы – предавая анафеме советское молдавское прошлое, нынешняя власть называет улицы, театры, кинотеатры и концертные залы как раз в честь тех, кто всех своих успехов добился именно в советский период и считается советским композитором/певцом/режиссером и так далее). Сейчас поводов для гордости нет, или их очень мало. Зато поводов чувствовать себя униженными и жалкими – сколько угодно. А человек не может жить, долго осознавая себя униженным, ему хочется избавиться от этого чувства, заменить его каким-то другим, компенсировать чем-то. И тогда, в поисках утраченной гордости, он оглядывается назад…

Ну и, наконец, жажда социальной справедливости так или иначе свойственна человеку. И когда эта несправедливость становится слишком острой, слишком вопиющей, слишком отчаянной, то человек невольно оборачивается туда, где еще совсем недавно невозможно было себе представить, что кого-то за долги вышвырнут из квартиры на улицу. То есть – это где-то там, при капитализме, на Западе, такие ужасы были возможны, но не у нас! А сейчас это наша с вами реальность. Беспризорные дети, живущие на развалинах гостиницы. Мать, продающая почку, чтобы прокормить детей. Дети, умершие от того, что у родителей не было денег на дорогостоящую операцию. Эта реальность настолько страшна, что та жизнь, в которой все это по определению было невозможно, начинает казаться желанной и прекрасной.

И можно тратить сколько угодно миллионов долларов на «антисоветскую» пропаганду и борьбу с советским прошлым, внушая людям, как плохо им жилось при СССР, результат будет прямо противоположным. Потому что это не по прошлому ностальгия – ностальгия по настоящему.

источник