Мифы о геноциде

В XIX веке на волне увлечения теорией эволюции английский мыслитель и социолог Герберт Спенсер выдвинул свою теорию, согласно которой государство как форма самоорганизации общества подобна организму. В нём есть разделение функций, оно растёт и развивается, усложняется и переживает кризисы.

Если продолжить размышления Спенсера, то внешняя политика государства предельно похожа на работу иммунной системы организма: весь мир рассматривается или как еда, или как враг.
 

Поглоти или обороняйся: дуализм внешней политики

Если территория, пребывающая под чьей-либо властью, может быть без особых проблем отторгнута и интегрирована, то эта часть суши — еда. Именно этот принцип положен в основу имперской политики.

Всё остальное — интеграция территории с сохранением прав и свобод новых подданных империи или же закрепление её колониального статуса — зависит от целеполагания имперских элит.

А вот жизнь национального государства строится на совершенно иных принципах. Для национального государства все соседи являются врагами. Просто иначе национальное государство существовать не может.

Существование национального государства, как правило, зиждется на дремучем национализме и комплексе национальной неполноценности, что выражается в создании бесконечных и предельно ужасных мифов об эксплуатации и порабощении со стороны соседей.

Иного способа для недопущения интеграции государства как уютного домика для национальной буржуазии нет: принцип «разделяй и властвуй» должен быть подкреплён разнообразными националистическими химерами, которые подкармливают сознательно очерняемым прошлым.

Яркий пример таких государств — бывшие республики Югославии. Посетив Сербию, вы узнаете, что хорватов на самом деле не существует, а в Хорватии вам будут рассказывать, что сербы — чья-то выдумка.

А на Украине, например, вас попытаются убедить в том, что голодомор 1932-1933 годов — акт геноцида, совершенный советским руководством. Почему распад СССР Украина встретила с подбирающимся к 52-миллионной отметке населением — не суть важно.

Неважно, что миф может быть сколь угодно неубедительным и противоречить фактам и архивным документам. Ведь главное — верить в мифы. На них зиждется власть.


Миф как оружие в большой политике

И не были бы национальные мифы столь большой проблемой, если бы их не использовали как оружие в идеологической войне и геополитическом противостоянии.

Кавказские войны Российской империи — прекрасный пример того, как долго живут мифы и как их даже по прошествии свыше 150 лет их используют в политических целях.




Например, в Вологодском государственном архиве есть дело по переписке о высылке в Вологодскую губернию под надзор полиции горца Заа Эленкандло, выдававшего себя за уполномоченного турецкого султана и промышлявшего фальшивомонетничеством.

Эленкандло наверняка действовал не по своей воле, а портил монету в интересах Англии и Турции — помимо порчи монеты горец распространял клеветнические и пораженческие слухи в интересах противников петербургской империи, а также устанавливал связи с вождями черкесских народов.
 *

Фактически, Англия и Турция умышленно провоцировали население Кавказа на обострение ситуации и ответные действия со стороны России.
 *

Но несмотря на преступные действия Эленкандло, царская администрация не повесила горца как шпиона, а отправила его в «ультралёгкой» ссылки.

Однако судьба высланного в Вологду фальшивомонетчика мало кого интересует — миф о геноциде черкесов продолжает жить.

Впрочем, сам термин «геноцид», вошедший в юридическую практику во второй половине 1940-х годов, использовать применительно к событиям 19 века некорректно.

Термин «геноцид» означает сознательную политику государства, направленную на уничтожение лиц по этническому или религиозному признаку.

Такой цели ни Российская империя, ни СССР перед собой никогда не ставили — ни в отношении черкесов, ни в отношении какого-либо другого народа или этноса.
 *

В отличие от Третьего рейха, где политика по уничтожению отдельных народов была возведена в ранг государственной.
 *

Сами же Кавказские войны не носили межэтнического характера. Их основная причина — столкновение интересов крупных империй, в первую очередь Российской и Османской, опосредованно — Великобритании и Франции.


Империя обороняется и поглощает

До конца 1810-х гг. русская политика на Кавказе была исключительно оборонительной.

В течение почти 50 лет, включаемых отдельными адыгскими общественными лидерами в Кавказскую войну и относимых к «геноциду», Россия стояла на правобережье р. Кубани, не посягала на земли черкесов и переходила реки Кубань и Лаба только в крайнем случае — в ответ на набеги горцев.

В течение всего этого периода Россия стремилась к миру, пыталась торговать с ними, не вступать в конфликты.

Правительство Российской империи не переставало прилагать усилия для того, чтобы дипломатическими методами остановить набеги и другие насильственные действия со стороны наиболее непримиримых черкесских сообществ.

В 1861 и 1862 гг. император Александр II дважды встречался с черкесскими представителями, убеждая их прекратить сопротивление и гарантируя им сохранение самоуправления под властью империи.

Главной целью командира Отдельного Грузинского корпуса и управляющего по гражданской части на Кавказе и в Астраханской губернии генерала А.П. Ермолова было остановить регулярные набеги на поселения, находящиеся под защитой России.

Он действовал жестко, но ни о каком тотальном истреблении местного населения речь идти не могла.
 *

Ермолов осознавал, что задача России не завоевать Кавказ, а обустроить его и дать импульс к дальнейшему самостоятельному развитию с вовлечением местных жителей в региональные экономические отношения.

*

И импульс был действительно придан. Россия, в отличие от Турции и стран Ближнего Востока, способствовала тому, чтобы черкесский народ совершил огромный рывок в своем развитии: российские черкесы обрели письменность, возможность получать образование, развивать свою культуру, науку, литературу, что впоследствии дало толчок для формирования черкесской интеллигенции.



Российская империя со сложнейшим национальным и религиозным составом никогда не ставила своей целью истребление местного населения Северного Кавказа.

Единственной целью присутствия России на Северном Кавказе было обеспечение безопасного транспортного сообщения с Грузией и выход к Черному и Каспийскому морям для защиты своих пограничных территорий от Персии и Османской империи, которые при самой активной поддержке западноевропейских государств, всегда оставались наиболее опасными соседями для России.

В XIX веке политические интересы России и Грузии были сплетены самым тесным образом. Грузинское дворянство считалось главным проводником имперской политики на Кавказе, а сотни офицеров грузинского происхождения несли службу в рядах русской армии. Именно в Тифлисе находилась ставка командующего Отдельным Грузинским (позже — Кавказским) корпусом.

Кроме того, грузинские царства и княжества тоже находились в состоянии войны с горцами, и регулярно подвергались нападению со стороны последних.


Доимперские порядки на Кавказе

Кавказские войны — трагедия для всех участвовавших в них народов, включая русский.

Это было длительное противостояние с неоправданно большим количеством жертв, в котором в определенные периоды и на определенных территориях перевес оказывался на разных сторонах. Но эти события не были похожи на избиение беззащитных и несопротивляющихся людей

Местное население неоднократно само начинало боевые действия.
 *

Черкесы рассматривали русские поселения на правобережье реки Кубань как удобную цель бытовавшей у них набеговой системы хозяйствования, в которой грабежи соседей были крайне важным элементом жизнеобеспечения. 
 *

Кроме того, набеги и захват людей в рабство считалось у местных народов самым почетным ремеслом, возведенным в ранг культа, т.к. зачастую именно по количеству рабов определялось богатство и социальный уровень человека. Участь подобных пленников, как правило, была печальна — их гнали к побережью и продавали в Османскую империю.

До прихода русских на Кавказ адыгское общество не было единым, о чем упоминают почти все ученые и путешественники того времени, посещавшие Северный Кавказ. Задолго до Кавказской войны в регионе противостояли друг другу различные социальные и национальные группы, что не позволяло адыгскому обществу сформировать единое государство.

Из-за отсутствия к началу войны единой кавказской общности некорректно называть Кавказскую войну «освободительной», «русско-черкесской» и тем более «русско-кавказской».

Кавказская война состояла из нескольких войн и в значительной степени приняла и для России, и для народов Кавказа характер гражданской войны, так как на службе императорской России состояли многочисленные формирования из числа местного населения.
 

Обе стороны противостояния в своих действиях прибегали к жестокости и бесчеловечности, и в этих условиях нельзя назначить одну сторону безусловной жертвой, а другую — безусловным палачом и агрессором.

Приход России на Кавказ несравним с приходом европейских колонизаторов в Америку и Индию, с оккупацией нацистами Восточной Европы.

Народы Кавказа в XVIII-XIX вв. неизменно рассматривались руководством России в качестве самостоятельных субъектов региональной политики, с которыми вели войны и заключали мирные договоры и военные союзы, торговали.
 *

Беспредельным лицемерием турецких властей является содействие в продвижении идеи «геноцида черкесов», в то время как сама Турция в недавнем прошлом совершила чудовищный геноцид армян, признанный 29 странами мира.
 *

Усилия США и их союзников, продвигающих идеи различных геноцидов со стороны исторической России, продиктованы не заботой о черкесах, а конъюнктурными интересами в противостоянии с Российской Федерацией.

Трагедия черкесов для них не имеет никакого значения, равно как и трагедии иных народов бывшего СССР.

К слову, отношение Вашингтона к схожим событиям на Донбассе — равнодушно-молчаливая поддержка блокады ДНР и ЛНР — свидетельствуют о чисто утилитарном отношении США к проблемам других стран и народов.

Вашингтону и его союзникам важны исторические мифы как средство для геополитического противостояния и создания вокруг России нового санитарного кордона.

И мифы о геноцидах, пожалуй, являются самыми живучими, ведь на то он и миф, чтобы восприниматься на веру и не требовать проверки.

Но разве это повод для отказа в установлении истины?