Европейская идея. К 92-летию прихода к власти фашистов

Когда отечественные официальные лица говорят о Великой Отечественной и о том, что советский солдат спас Европу от фашизма, — Европа реагирует без воодушевления. У нас и у них (на популярном уровне) это принято объяснять тем, что мы были коммунисты и сами всех поработили. Но сегодня — когда мы справляем 92-летие легального прихода к власти в Италии фашистов — стоит вспомнить, кто правил Европой до всякого порабощения. И ответить себе на вопрос, а что же это были за режимы такие.

6 апреля 1924-го в результате досрочных выборов к власти в Италии пришёл избирательный блок «Национальный список» (Национальная фашистская партия Б. Муссолини и более мелкие партии). Это была первая «партия нового типа», взявшая власть в Европе.

По сути выборы 1924 года в Италии – дата скорее формальная. Фашисты взяли власть ещё за полтора года до них – 27-30 октября 1922 года в ходе Похода на Рим (ползучего процесса капитуляции властей перед фашистами, сопровождавшегося захватом оружия в арсеналах). В 24-м переворот просто оформили задним числом: провели выборы, на которых партия с более чем 25% голосов получала 66% мест в парламенте.

Они были первыми, но они вдохновили других. Через два года А. Гитлер впервые неудачно попытался воспроизвести успех Муссолини, за что и получил срок. А дальше – понеслось по всему будущему ЕС.

Откуда они взялись

Фашисты, а также полу- и как бы фашисты имелись в Европе, конечно, ещё до Первой Мировой. Это были прямые наследники национал-романтиков, и прямые наследники декадентов, и прямые наследники спиритуалистов и мистиков, — в общем, квинтэссенция тогдашнего интеллектуального сброда Европы.

Они уже были — однако свои дни ещё доживала «Европа монархов», и крупный капитал в клоунов и мечтателей не инвестировал.

Всё изменила Первая мировая. Завершившаяся подписанием Версальского мирного договора (28 июня 1919 г), она не решила практически никаких проблем, но поставила один важный вопрос: чем заменять монархии, очевидно себя исчерпавшие?

То, как ответила на этот вопрос Россия, — европейскому капиталу не понравилось. Поэтому всюду начали извлекаться из салонов и пивных идеологии, которые сочетали бы более или менее выраженную «заботу о народе» со свирепым антикоммунизмом, свирепой защитой капиталов и, разумеется, обещанием колоний.

В Италии (которая потеряла в Первой мировой два миллиона солдат, а получила вместо обещанных Балкан соседку Югославию) пришли фашисты, которые обещали итальянцам Средиземноморье и новый Рим.

Кто пришёл в Германии и что им пообещали – известно.

Ну и далее по списку: Португальская империя – «Новое государство». Испанская империя — Франко. Что на восточном краю Европы? Венгрия: там диктатор Хорти, союзник Гитлера, отгрызает как может территории у соседей. Румыния: «Железная гвардия», а затем диктатура Антонеску, даёшь Бессарабию и Одессу. И даже относительно мягкий маршал Пилсудский в Польше (впрочем, тоже авторитарист) десятилетиями планирует разделить СССР и основать конфедерацию Междуморье с Польшей во главе — а его наследники с огромным энтузиазмом бросаются на Чехословакию при первой возможности. Даже в микроскопических Прибалтиках – и то диктаторские режимы с соответствующим душком.

Во всём этом дружном факельном шествии затерялась разве что одинокая неудачница Чехословакия – неслучайно, пожалуй, ставшая первой, пробной жертвой Второй мировой.

Что касается глубоко демократических Франции и Великобритании — то стоит вспомнить, что в действительности это были колониальные и расистские державы. Достаточно далеко ушедшие от «эпохи монархий», чтобы капитал чувствовал себя в них уверенно, а население пользовалось колониальной рентой.

А в остальном — слово знаменитому историку М. Саркисянцу, изучавшему английские корни немецкого нацизма: «Нет ни одной основной доктрины нацизма, на которых основана нацистская религия, которой не было бы у Карлейля или у Чемберлена. И Карлейль и Чемберлен являются поистине духовными отцами нацистской религии». 

Что с ними было потом

…Итак, после первой большой войны у имущих классов возник запрос на новый, сверхуправляемый тип государства. Государства, в котором капиталы были бы надёжно защищены, а граждане – покорно потребляли, с энтузиазмом трудились и ненавидели бы не капитал, а кого-нибудь другого.

И востребованные люди — нашлись и пришли. Что снова отсылает нас к знаменитому определению Г. Димитрова «Фашизм – это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала».

В Восточной Европе эти элементы безусловно потрепали (что и сподвигло их позже, во время великой реконкисты 1980-х – 1990-х, ловко преподнести гонения на себя как гонения на все свои народы).

В Западной Европе реакционные элементы финансового капитала, о которых говорил Димитров, благополучно пережили и денацификацию, и Нюрнберг.

Разгромили во Второй мировой – не их, а мобилизованных ими солдат. Казнили – не их, а приведённых ими к власти фюреров. И то не всех: Пиренейский полуостров вон вообще оставили в покое, и Салазар с Франко жили спокойно до 1970-х.

А крупный капитал — остался, сохранив о Второй Мировой воспоминания, что «было очень много госзаказов и финансирования на исследования».

У них – своя Вторая Мировая и свой фашизм. И именно эту, свою память они все эти годы аккуратно хранили и по возможности внедряли.

В результате спустя 70 лет из схватки осатанелых вождей-захватчиков, грызших друг друга в Европе в пользу своих промышленных и банкирских семей — современный европеец знает нелепую историю об одном-единственном сумасшедшем Гитлере, который всё затеял, кажется, исключительно ради Холокоста.

 

…И поэтому когда современная Европа слышит, что советский солдат спас её от фашизма — она слышит совсем не то, что делает вид. А что-то очень своё.

©Автор: Иван Зацарин, Виктор Мараховский